wod_1958 в СТАЛИН И ЗАГОВОР ВОЕННЫХ - часть 1Оригинал взят у sokura в СТАЛИН И ЗАГОВОР ВОЕННЫХ - часть 1
sokura в СТАЛИН И ЗАГОВОР ВОЕННЫХ - часть 1Оригинал взят у nafanyabesfamil в СТАЛИН И ЗАГОВОР ВОЕННЫХ - часть 1
nafanyabesfamil в СТАЛИН И ЗАГОВОР ВОЕННЫХ - часть 1СТАЛИН И ЗАГОВОР ВОЕННЫХ
Фото: Кадр из сериала «Заговор маршала» (2010 год)
Официальная история не всегда бывает правдивой. Пример тому?— история с Ричардом III, оставшимся в памяти потомков в образе горбатого злодея. В то же время, есть мнение, что он был доблестным воином, а злодеем и узурпатором был свергнувший его Генрих VII Тюдор.
МОЛОДОЙ МАРШАЛ
Существенный вопрос нашей истории относится к заговору Тухачевского и других военных. Без ясности в этом деле невозможно отделить правду от лжи в сталинском периоде истории.
Сталин руководил войной не «по глобусу», хотя мы и такое слышали. Он поднял нашу страну на беспрецедентную высоту и создал все те условия жизни, производительные силы и национальные ценности, которые мы еще сохранили. Разве не важно знать, в чем алгоритм его успеха, где зарыта его волшебная палочка? Почему десятилетиями скрывалась правда о том, за что он расправился с военными в 1930-х годах? В чем была суть того конфликта?
Давайте вспомним: что утверждал по этому вопросу сам Сталин. За десять дней до суда над Тухачевским и его подельниками 2 июня 1937 года он выступает на расширенном заседании Военного совета при Наркоме обороны, имея в руках материалы следствия. Он называет тринадцать человек — руководителей заговора. Это Троцкий, Рыков, Бухарин, Енукидзе, Карахан, Рудзутак, Ягода, Тухачевский, Якир, Уборевич, Корк, Эйдеман, Гамарник.
С представителями элиты партии у угловатого, говорящего с сильным грузинским акцентом, но проницательного и властного Сталина отношения всегда складывались тяжело
Сталин говорил: «Если бы вы прочитали план, как они хотели захватить Кремль… Начали с малого — с идеологической группки, а потом шли дальше. Вели разговоры такие: вот, ребята, дело какое. ГПУ у нас в руках, Ягода в руках… Кремль у нас в руках, т. к. Петерсон с нами. Московский округ, Корк и Горбачёв тоже с нами. Все у нас. Либо сейчас выдвинуться, либо завтра, когда придем к власти, остаться на бобах. И многие слабые, нестойкие люди думали, что это дело реальное, черт побери, оно будто бы даже выгодное. Этак прозеваешь, за время арестуют правительство, захватят Московский гарнизон, и всякая такая штука, и ты окажешься на мели».
Сталин — политик. Он говорит осторожно, адаптируя свое выступление так, чтобы его поняли как надо. Но что он имел в виду? Еще в 1925 году на квартире у старшего Куйбышева собрались военные. Был Фрунзе. Был Тухачевский. И к ним туда запросто заглянул Сталин. Тухачевский, которому было тогда тридцать два года, задавал тон общей беседе, напирая на то, что сотрудничество с немцами — дело опасное. Сталин, решивший поддержать разговор, спросил: «А что плохого, что немцы к нам ездят? Ведь наши тоже ездят туда». На что Тухачевский холодно бросил: «Вы человек штатский. Вам это понять трудно». Куйбышев поспешил перевести разговор на другое.
Нетрудно увидеть, что вчерашний юнкер Александровского училища вел себя в присутствии двух выдающихся революционеров и государственных деятелей, мягко говоря, некорректно и невоспитанно. Ясно также, что это делалось преднамеренно, и ясно, для чьего одобрения. Портреты председателя Реввоенсовета Л. Д. Троцкого тогда еще висели в помещении штабов и управлений всех степеней.
Карьера Тухачевского не пострадала. Он стал со временем самым молодым маршалом. Но ему этого было мало. Мнение о Тухачевском как о беспринципном карьеристе было всеобщим, как в стране, так и в эмиграции.
Первым сделал Тухачевского «заговорщиком» Дзержинский. Знаменитая игра с белой эмиграцией — операция «Трест» — отвела Тухачевскому роль главного руководителя военного заговора. Эта легенда была воспринята как вполне правдоподобная. Ему это, видимо, нравилось. Молодой маршал был легкомысленным. Он с удовольствием исполнял роль красавца и героя-любовника, не обращая внимания на то, что среди его фавориток агентов НКВД было пруд пруди.
Он не кончал Академии Генштаба, но писал много статей о военной стратегии в эпоху революции — сам учил всех остальных теории военного искусства, хотя до своего головокружительного взлета не командовал даже ротой. Еще он увлекался музыкой и собственноручно изготавливал скрипки. Короче говоря, это была выдающаяся личность. По крайней мере, эта личность была у всех на устах.
Сталин такими людьми не швырялся, но, разумеется, слепо доверять ему он не мог. Тем более, что на Тухачевского уже с начала 1930-х было множество показаний о его неблагонадежности. Увидеть, что это «чужой среди своих», Сталину и его соратникам было легко.
Ему пророчили роль «красного Бонапарта»
Но был среди этой команды у Тухачевского и друг. Это душа-человек Серго Орджоникидзе. Тухачевский умел найти ключики к простому сердцу (при его-то опыте по женской части). Он даже предлагал сделать Орджоникидзе военным наркомом вместо Ворошилова. Вот такая непосредственность… Ясно одно: задолго до своего выступления на расширенном заседании Военного совета Сталину неоднократно приходилось задумываться: кто Вы, мой самый молодой маршал?
В 1927 году в политической борьбе были разгромлены троцкисты, которые считали, что Сталин неправильно руководит партией и страной (много бюрократизма и мало демократизма). Говоря проще, им не нравились диктаторские методы, т. е. их собственные методы, примененные к ним же самим.
В 1929 году в лагерь разгромленных противников генеральной линии переместилась группа Бухарина и его сторонников. У них были не надуманные, а очень весомые аргументы. Сталин отказался от ленинского курса на НЭП и взял на вооружение «троцкистскую политику военно-феодальной эксплуатации крестьянства и беспрецедентных темпов индустриализации». За этим последовала коллективизация с ее ужасами, которую многим военным, выходцам из крестьян, понять и принять было трудно.
Сопротивление крестьянства было неорганизованным, стихийным, а выступления разрозненными. Эмиграция попыталась взять организацию крестьянских выступлений на себя и возобновить гражданскую войну. Руководитель Российского общевойскового союза (РОВС) генерал Кутепов дал поручение разработать план организации вооруженной борьбы на территории СССР к весне 1930 года. Планировалось забросить из-за границы пятьдесят специально подготовленных офицеров для руководства военными действиями.
Иностранный отдел ОГПУ организовал в январе 1930 года похищение Кутепова. Агентура РОВС внутри страны была искоренена. Одновременно была проведена операция «Весна», суть которой заключалась в чистке офицеров и генералов царской армии, находящихся на службе в РККА.
И внутри партии были выступления недовольных сталинской политикой (Рютин, Сырцов, Ломинадзе). Эти люди выступали открыто и держались принципиально. Но главное заключалось в том, что партия уже приняла свои решения на пленумах и съездах, и они совершали определенное политическое преступление, навязывая повторную дискуссию. А это было запрещено секретным решением Х съезда.
ОШИБКИ РАЗУМНЫХ
Недовольным было трудно и почти невозможно представить, что Сталин сможет проводить независимую внешнюю политику в таком грозном окружении, что он сможет создать могущественные вооруженные силы своего времени и, вступив в схватку с самой мощной сухопутной армией мира, опирающейся на ресурсы практически всей континентальной Европы, выстоять и победить.
Конечно, «разумным людям» («реалистам» и скептикам) принадлежат хорошие минуты (легко ничего не брать на себя). Лучшие же, как известно, достаются «безрассудным». А когда Запад, который «есть Запад» и Восток, который «есть Восток», сходятся, наваливаясь на рубежи твоей Родины, приходится принимать экстраординарные меры. Сталин, как потом увидел мир, это делать умел. Решительно и беспощадно начал он свой труд великого государственного деятеля по форсированной индустриализации страны.
Первые пять маршалов СССР?— Будённый, Блюхер, Тухачевский, Ворошилов, Егоров. Трое приговорены к высшей мере?— расстрелу
То была самая таинственная минута в жизни нации.
Романтики коммунизма, теоретики марксизма, полководцы, овеянные славой побед в гражданской войне, вся большевистская элита оказывала сопротивление этому не похожему на них вождю. Они ведь понимали, что в сравнении с битвой гигантов мировой войны их война была доблестной, но несколько упрощенной и даже утрированной… С дефицитами боеприпасов и продовольствия, с подвижными линиями фронтов, с дезорганизованными тылами и отсутствующими резервами. Они помнили, как при подготовке польского похода умный штабист Лебедев их предупреждал: «Европа нам насыплет».
Без Ленина они переставали быть настоящими «ленинцами», теряли главные компоненты своих достоинств революционеров и становились самими собой («реалистами» и скептиками). Оказавшись вне поля ленинского интеллекта и задумываясь своим умом, они уже не верили в возможность для России превращения в современную военную державу, и, следовательно, в возможность для нее самостоятельной политики и самостоятельной судьбы.
А Сталин, бывший уже тогда на фронтах гражданской войны «непревзойденным мастером (как заметит впоследствии Черчилль) находить выход из безвыходных положений», нет, не верил, а знал, где проложить единственный путь возрождения России, и он вел народ, который шел за ним, чуждый умникам, его ненавидящим. И народ понимал, что именно Сталин, как полагалось коммунисту, несет свой крест во имя его интересов, и ни перед чем, как и полагалось революционеру, в той «борьбе роковой» не остановится.
В начале 1930-х оригинальный автор — национал-большевик Дмитриевский бежал за границу и там опубликовал книгу «Сталин — предтеча национальной революции». В ней он пишет: «Кажется невероятным, но это факт: карикатурное представление о Сталине за границей создалось главным образом под влиянием разных дипломатических и торговых представителей советской власти.
Иностранцы, люди дела, понимающие значение сильной личности в истории, часто спрашивали их в интимных разговорах: «Скажите: что такое Сталин?» И обычно получали в ответ: «Сталин? — Грязный, грубый беспринципный делец, рассеявший весь цвет интеллигенции нашей партии и опирающийся на таких же темных и грязных людей, как он сам. Полное идейное ничтожество. Моральный урод.»
Если Троцкий считал Россию «охапкой дров в костре мировой революции», то Сталин строил «социализм в отдельно взятой стране»
Надо, впрочем, сказать, что примерно то же мнение долго господствовало и в обывательских кругах самой России. Я не говорю уже об эмиграции, где формирующие общественное мнение люди и органы печати в подавляющем большинстве видят в людях, руководящих нынешней Россией, только преступников, только анормальных либо совершенно ничтожных людей… Не надо забывать, что заграничные представительства Советов долгое время комплектовались из политических отбросов — людей ненужных и нежелательных внутри страны. Троцкистами и «болотом» кишела, и сейчас еще кишит заграница. Зависть и злоба — плохие орудия политической борьбы. Рано или поздно жизнь приходит со своими аргументами — на смену легенде создает реальное представление о людях и вещах. Сталина, как и людей, сейчас его окружающих, надо знать такими, как они есть, со всеми их недостатками — но и со всей их силой. Ибо только так можно объяснить историю нашего настоящего — и только так можно ориентироваться на сложных путях будущего…
Надо понять: люди, особенно в начале всякого большого и нового исторического пути, являются — вплоть до самых великих — бессознательными орудиями истории. Искренне верят, что идут по одному пути — на самом же деле давно перешли на другой… Путь, казавшийся в России вначале путем абстрактной международной пролетарской революции, оказался, в конце концов, революцией русской: имеющей, правда, как всякая великая революция, мировые задачи и мировое влияние, но в основе своей являющейся национальной. И люди, которые в начале искренне считали себя только коммунистами, стали сейчас национал-коммунистами, а многие из них стоят уже на пороге чистого русского национализма.
Истекший год принес много изменений в самой России — и в частности в ее правящих ныне слоях. Год назад у верхушки власти все кишело червями термидорианского перерождения, людьми «болота». Казалось: они господа положения, они ведут.
Царский подпоручик Михаил Тухачевский
Они оказались сейчас в подавляющем большинстве выброшенными за борт самим Сталиным.
Наверх поднимаются все в большем количестве люди народа. Они несут с собой наверх большой, у одних еще неосознанный, у других уже осознанный национализм. Национализмом является окончательно победившая там идея «социализма в одной стране». Национализм — «индустриализация». Национализм — все чаще звучащее утверждение: у нас есть свое отечество, и мы будем его защищать. Национализм — все чаще появляющееся именно там сравнение нашей эпохи с эпохой Петра Великого, что, безусловно, верно, с той только разницей, что масштабы нашей эпохи больше, и в деле революционного преобразования России принимают участие гораздо более широкие, чем тогда, народные слои».
Эта книга была впервые издана в 1931 году в Берлине. Автор, хоть и защищает Сталина, но имеет свои убеждения, которых Сталин официально не разделяет, но как утверждает Дмитриевский, на деле реализует, по той простой причине, что революции движутся народными массами, а вожди только улавливают вектор этих устремлений.
Анализ Дмитриевского, который хорошо знал вождей революции лично, который являлся живым свидетелем той революции, показывает социальную расстановку сил в разыгравшейся борьбе. Легко увидеть, что по мере того, как революция принимала народный характер (Дмитриевский в силу своего специфического мировоззрения понимает это как национализм), все очевиднее вчерашние революционеры превращались в антинародных контрреволюционеров, как это было с жирондистами, «болотом», термидорианцами французской революции.
В этом водовороте событий Сталин и его соратники становились на вершине политических схваток все более одинокими, как в свое время Робеспьер, которому Сен-Жюст подсказывал, что руководить дальнейшим развитием революции можно только установив личную диктатуру (ибо всегда у меньшинства есть соблазн поживиться за счет большинства). Такова закономерность всех революций, которые заканчиваются личной диктатурой (Кромвель, Наполеон, Сталин, Мао).
КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ
Ответ на этот вопрос дал тот же Сен-Жюст, после того, как якобинцы приняли самую демократическую по сей день конституцию в истории, и она не работала. Он сказал примерно так: если пока нельзя управлять с помощью закона, то придется это делать с помощью террора. Причина? Старая система рушится, а новая не установлена. В результате неизбежное торжество беззакония, с которым можно покончить только с помощью террора, а для этого нужна диктатура.
Робеспьеру установить диктатуру помешали демократические предрассудки. Эта роль досталась Наполеону, любившему повторять: «Я вышел из недр народа. Я вам не какой-нибудь Людовик XVI».
Сталин мог утверждать то же самое и с большим основанием. Нам легко уловить контрреволюционный дух сил, противостоящих Сталину, т. к. он неизменно возрождался. Сначала на апрельском пленуме 1953 года в антисталинском выступлении Берии, которое готовил Поспелов. Затем в докладе Хрущёва на ХХ съезде (автор — тот же Поспелов), насыщенном аргументами и фактами, взятыми из зарубежной прессы и не имеющими под собой никакой основы, лживыми.
Бывший глава Временного правительства Александр Керенский, находясь в эмиграции, писал о репрессированных в восторженных тонах, как о героях «важного, но не свершившегося предприятия»
И совсем недавно, когда на волне «реформ» Горбачёва и Ельцина на голову нашего неподготовленного читателя вылился полный ушат давно разоблаченных фальшивок, имевших в разное время хождение опять-таки на Западе, мы в полной мере погрузились в эту атмосферу контрреволюционной злобы и ненависти. В этот последний раз контрреволюция удалась, и ее цели, главная из которых — расчленение нашей страны в интересах чуждых нам геополитических сил, осуществились. А тогда был еще жив дух русской, первой в истории социалистической революции, направленной против поползновений меньшинства эксплуатировать большинство.
Находясь постоянно на подпольной работе в России и часто оказываясь в заключении, неприхотливый и почти нищий Сталин должен был пользоваться сочувствием простых русских людей, неизменно добрых к отверженным. С представителями элиты партии у угловатого, говорящего с сильным грузинским акцентом, но проницательного и властного Сталина отношения всегда складывались тяжело, и он привык к неприязни этой среды, мало обращая на нее внимания. Но в этой атмосфере вражды и недоброжелательности один за другим погибают очень близкие ему люди: Надежда Аллилуева (1932 г.), Сергей Киров (1934 г.) и Серго Орджоникидзе (1936 г.).
Сталин корил себя, что поздно спохватился: надо было обратить внимание на всепроникающий смрад контрреволюции «еще четыре года назад». Он не поверил в единоличную вину Николаева в убийстве Кирова. И Сталин понимал, что все надо взять в свои руки.
Уже в феврале 1935-го Николай Ежов становится секретарем ЦК, а затем председателем КПК и начинает плотно курировать НКВД. Хотя Ягоде это понравиться не могло, отношение к нему лично было предельно корректным и доброжелательным. Первым, на кого обрушился Ежов, был Енукидзе, обвиненный (скорее всего, вполне справедливо) в моральном разложении.
Именно Авель Енукидзе был прототипом персонажа булгаковского произведения «Мастер и Маргарита», который во время «сеанса черной магии» в Театре варьете требовал разоблачений и получил их в свой адрес. Сцена закончилась песенкой: «Его превосходительство любил домашних птиц и брал под покровительство хорошеньких девиц».
Но дело было не только в моральном разложении Енукидзе. В его ведении находилась охрана Кремля и служба того самого Петерсона, о котором Сталин говорил в своем выступлении на расширенном заседании Военного совета 2 июня 1937 года.
Зиновьев показал на следствии, что решение троцкистско-зиновьевского блока об убийстве Сталина было принято по настоянию троцкистов Смирнова, Мрачковского и Тер-Ваганяна, и у них имелась прямая директива на это от Троцкого. Участник блока Е. А. Драйцер признал, что такую директиву от Троцкого он получил в 1934 году.
Подготовка к дворцовому перевороту происходила и в ведомстве Ягоды. Его замом Аграновым, начальником правительственной охраны Паукером, его замом Воловичем и капитаном Гинцелем в начале 1936 года была сформирована рота боевиков, якобы для захвата Кремля и ареста Сталина.
Окончание здесь
Фото: Кадр из сериала «Заговор маршала» (2010 год)
Официальная история не всегда бывает правдивой. Пример тому?— история с Ричардом III, оставшимся в памяти потомков в образе горбатого злодея. В то же время, есть мнение, что он был доблестным воином, а злодеем и узурпатором был свергнувший его Генрих VII Тюдор.
МОЛОДОЙ МАРШАЛ
Существенный вопрос нашей истории относится к заговору Тухачевского и других военных. Без ясности в этом деле невозможно отделить правду от лжи в сталинском периоде истории.
Сталин руководил войной не «по глобусу», хотя мы и такое слышали. Он поднял нашу страну на беспрецедентную высоту и создал все те условия жизни, производительные силы и национальные ценности, которые мы еще сохранили. Разве не важно знать, в чем алгоритм его успеха, где зарыта его волшебная палочка? Почему десятилетиями скрывалась правда о том, за что он расправился с военными в 1930-х годах? В чем была суть того конфликта?
Давайте вспомним: что утверждал по этому вопросу сам Сталин. За десять дней до суда над Тухачевским и его подельниками 2 июня 1937 года он выступает на расширенном заседании Военного совета при Наркоме обороны, имея в руках материалы следствия. Он называет тринадцать человек — руководителей заговора. Это Троцкий, Рыков, Бухарин, Енукидзе, Карахан, Рудзутак, Ягода, Тухачевский, Якир, Уборевич, Корк, Эйдеман, Гамарник.
С представителями элиты партии у угловатого, говорящего с сильным грузинским акцентом, но проницательного и властного Сталина отношения всегда складывались тяжело
Сталин говорил: «Если бы вы прочитали план, как они хотели захватить Кремль… Начали с малого — с идеологической группки, а потом шли дальше. Вели разговоры такие: вот, ребята, дело какое. ГПУ у нас в руках, Ягода в руках… Кремль у нас в руках, т. к. Петерсон с нами. Московский округ, Корк и Горбачёв тоже с нами. Все у нас. Либо сейчас выдвинуться, либо завтра, когда придем к власти, остаться на бобах. И многие слабые, нестойкие люди думали, что это дело реальное, черт побери, оно будто бы даже выгодное. Этак прозеваешь, за время арестуют правительство, захватят Московский гарнизон, и всякая такая штука, и ты окажешься на мели».
Сталин — политик. Он говорит осторожно, адаптируя свое выступление так, чтобы его поняли как надо. Но что он имел в виду? Еще в 1925 году на квартире у старшего Куйбышева собрались военные. Был Фрунзе. Был Тухачевский. И к ним туда запросто заглянул Сталин. Тухачевский, которому было тогда тридцать два года, задавал тон общей беседе, напирая на то, что сотрудничество с немцами — дело опасное. Сталин, решивший поддержать разговор, спросил: «А что плохого, что немцы к нам ездят? Ведь наши тоже ездят туда». На что Тухачевский холодно бросил: «Вы человек штатский. Вам это понять трудно». Куйбышев поспешил перевести разговор на другое.
Нетрудно увидеть, что вчерашний юнкер Александровского училища вел себя в присутствии двух выдающихся революционеров и государственных деятелей, мягко говоря, некорректно и невоспитанно. Ясно также, что это делалось преднамеренно, и ясно, для чьего одобрения. Портреты председателя Реввоенсовета Л. Д. Троцкого тогда еще висели в помещении штабов и управлений всех степеней.
Карьера Тухачевского не пострадала. Он стал со временем самым молодым маршалом. Но ему этого было мало. Мнение о Тухачевском как о беспринципном карьеристе было всеобщим, как в стране, так и в эмиграции.
Первым сделал Тухачевского «заговорщиком» Дзержинский. Знаменитая игра с белой эмиграцией — операция «Трест» — отвела Тухачевскому роль главного руководителя военного заговора. Эта легенда была воспринята как вполне правдоподобная. Ему это, видимо, нравилось. Молодой маршал был легкомысленным. Он с удовольствием исполнял роль красавца и героя-любовника, не обращая внимания на то, что среди его фавориток агентов НКВД было пруд пруди.
Он не кончал Академии Генштаба, но писал много статей о военной стратегии в эпоху революции — сам учил всех остальных теории военного искусства, хотя до своего головокружительного взлета не командовал даже ротой. Еще он увлекался музыкой и собственноручно изготавливал скрипки. Короче говоря, это была выдающаяся личность. По крайней мере, эта личность была у всех на устах.
Сталин такими людьми не швырялся, но, разумеется, слепо доверять ему он не мог. Тем более, что на Тухачевского уже с начала 1930-х было множество показаний о его неблагонадежности. Увидеть, что это «чужой среди своих», Сталину и его соратникам было легко.
Ему пророчили роль «красного Бонапарта»
Но был среди этой команды у Тухачевского и друг. Это душа-человек Серго Орджоникидзе. Тухачевский умел найти ключики к простому сердцу (при его-то опыте по женской части). Он даже предлагал сделать Орджоникидзе военным наркомом вместо Ворошилова. Вот такая непосредственность… Ясно одно: задолго до своего выступления на расширенном заседании Военного совета Сталину неоднократно приходилось задумываться: кто Вы, мой самый молодой маршал?
В 1927 году в политической борьбе были разгромлены троцкисты, которые считали, что Сталин неправильно руководит партией и страной (много бюрократизма и мало демократизма). Говоря проще, им не нравились диктаторские методы, т. е. их собственные методы, примененные к ним же самим.
В 1929 году в лагерь разгромленных противников генеральной линии переместилась группа Бухарина и его сторонников. У них были не надуманные, а очень весомые аргументы. Сталин отказался от ленинского курса на НЭП и взял на вооружение «троцкистскую политику военно-феодальной эксплуатации крестьянства и беспрецедентных темпов индустриализации». За этим последовала коллективизация с ее ужасами, которую многим военным, выходцам из крестьян, понять и принять было трудно.
Сопротивление крестьянства было неорганизованным, стихийным, а выступления разрозненными. Эмиграция попыталась взять организацию крестьянских выступлений на себя и возобновить гражданскую войну. Руководитель Российского общевойскового союза (РОВС) генерал Кутепов дал поручение разработать план организации вооруженной борьбы на территории СССР к весне 1930 года. Планировалось забросить из-за границы пятьдесят специально подготовленных офицеров для руководства военными действиями.
Иностранный отдел ОГПУ организовал в январе 1930 года похищение Кутепова. Агентура РОВС внутри страны была искоренена. Одновременно была проведена операция «Весна», суть которой заключалась в чистке офицеров и генералов царской армии, находящихся на службе в РККА.
И внутри партии были выступления недовольных сталинской политикой (Рютин, Сырцов, Ломинадзе). Эти люди выступали открыто и держались принципиально. Но главное заключалось в том, что партия уже приняла свои решения на пленумах и съездах, и они совершали определенное политическое преступление, навязывая повторную дискуссию. А это было запрещено секретным решением Х съезда.
ОШИБКИ РАЗУМНЫХ
Недовольным было трудно и почти невозможно представить, что Сталин сможет проводить независимую внешнюю политику в таком грозном окружении, что он сможет создать могущественные вооруженные силы своего времени и, вступив в схватку с самой мощной сухопутной армией мира, опирающейся на ресурсы практически всей континентальной Европы, выстоять и победить.
Конечно, «разумным людям» («реалистам» и скептикам) принадлежат хорошие минуты (легко ничего не брать на себя). Лучшие же, как известно, достаются «безрассудным». А когда Запад, который «есть Запад» и Восток, который «есть Восток», сходятся, наваливаясь на рубежи твоей Родины, приходится принимать экстраординарные меры. Сталин, как потом увидел мир, это делать умел. Решительно и беспощадно начал он свой труд великого государственного деятеля по форсированной индустриализации страны.
Первые пять маршалов СССР?— Будённый, Блюхер, Тухачевский, Ворошилов, Егоров. Трое приговорены к высшей мере?— расстрелу
То была самая таинственная минута в жизни нации.
Романтики коммунизма, теоретики марксизма, полководцы, овеянные славой побед в гражданской войне, вся большевистская элита оказывала сопротивление этому не похожему на них вождю. Они ведь понимали, что в сравнении с битвой гигантов мировой войны их война была доблестной, но несколько упрощенной и даже утрированной… С дефицитами боеприпасов и продовольствия, с подвижными линиями фронтов, с дезорганизованными тылами и отсутствующими резервами. Они помнили, как при подготовке польского похода умный штабист Лебедев их предупреждал: «Европа нам насыплет».
Без Ленина они переставали быть настоящими «ленинцами», теряли главные компоненты своих достоинств революционеров и становились самими собой («реалистами» и скептиками). Оказавшись вне поля ленинского интеллекта и задумываясь своим умом, они уже не верили в возможность для России превращения в современную военную державу, и, следовательно, в возможность для нее самостоятельной политики и самостоятельной судьбы.
А Сталин, бывший уже тогда на фронтах гражданской войны «непревзойденным мастером (как заметит впоследствии Черчилль) находить выход из безвыходных положений», нет, не верил, а знал, где проложить единственный путь возрождения России, и он вел народ, который шел за ним, чуждый умникам, его ненавидящим. И народ понимал, что именно Сталин, как полагалось коммунисту, несет свой крест во имя его интересов, и ни перед чем, как и полагалось революционеру, в той «борьбе роковой» не остановится.
В начале 1930-х оригинальный автор — национал-большевик Дмитриевский бежал за границу и там опубликовал книгу «Сталин — предтеча национальной революции». В ней он пишет: «Кажется невероятным, но это факт: карикатурное представление о Сталине за границей создалось главным образом под влиянием разных дипломатических и торговых представителей советской власти.
Иностранцы, люди дела, понимающие значение сильной личности в истории, часто спрашивали их в интимных разговорах: «Скажите: что такое Сталин?» И обычно получали в ответ: «Сталин? — Грязный, грубый беспринципный делец, рассеявший весь цвет интеллигенции нашей партии и опирающийся на таких же темных и грязных людей, как он сам. Полное идейное ничтожество. Моральный урод.»
Если Троцкий считал Россию «охапкой дров в костре мировой революции», то Сталин строил «социализм в отдельно взятой стране»
Надо, впрочем, сказать, что примерно то же мнение долго господствовало и в обывательских кругах самой России. Я не говорю уже об эмиграции, где формирующие общественное мнение люди и органы печати в подавляющем большинстве видят в людях, руководящих нынешней Россией, только преступников, только анормальных либо совершенно ничтожных людей… Не надо забывать, что заграничные представительства Советов долгое время комплектовались из политических отбросов — людей ненужных и нежелательных внутри страны. Троцкистами и «болотом» кишела, и сейчас еще кишит заграница. Зависть и злоба — плохие орудия политической борьбы. Рано или поздно жизнь приходит со своими аргументами — на смену легенде создает реальное представление о людях и вещах. Сталина, как и людей, сейчас его окружающих, надо знать такими, как они есть, со всеми их недостатками — но и со всей их силой. Ибо только так можно объяснить историю нашего настоящего — и только так можно ориентироваться на сложных путях будущего…
Надо понять: люди, особенно в начале всякого большого и нового исторического пути, являются — вплоть до самых великих — бессознательными орудиями истории. Искренне верят, что идут по одному пути — на самом же деле давно перешли на другой… Путь, казавшийся в России вначале путем абстрактной международной пролетарской революции, оказался, в конце концов, революцией русской: имеющей, правда, как всякая великая революция, мировые задачи и мировое влияние, но в основе своей являющейся национальной. И люди, которые в начале искренне считали себя только коммунистами, стали сейчас национал-коммунистами, а многие из них стоят уже на пороге чистого русского национализма.
Истекший год принес много изменений в самой России — и в частности в ее правящих ныне слоях. Год назад у верхушки власти все кишело червями термидорианского перерождения, людьми «болота». Казалось: они господа положения, они ведут.
Царский подпоручик Михаил Тухачевский
Они оказались сейчас в подавляющем большинстве выброшенными за борт самим Сталиным.
Наверх поднимаются все в большем количестве люди народа. Они несут с собой наверх большой, у одних еще неосознанный, у других уже осознанный национализм. Национализмом является окончательно победившая там идея «социализма в одной стране». Национализм — «индустриализация». Национализм — все чаще звучащее утверждение: у нас есть свое отечество, и мы будем его защищать. Национализм — все чаще появляющееся именно там сравнение нашей эпохи с эпохой Петра Великого, что, безусловно, верно, с той только разницей, что масштабы нашей эпохи больше, и в деле революционного преобразования России принимают участие гораздо более широкие, чем тогда, народные слои».
Эта книга была впервые издана в 1931 году в Берлине. Автор, хоть и защищает Сталина, но имеет свои убеждения, которых Сталин официально не разделяет, но как утверждает Дмитриевский, на деле реализует, по той простой причине, что революции движутся народными массами, а вожди только улавливают вектор этих устремлений.
Анализ Дмитриевского, который хорошо знал вождей революции лично, который являлся живым свидетелем той революции, показывает социальную расстановку сил в разыгравшейся борьбе. Легко увидеть, что по мере того, как революция принимала народный характер (Дмитриевский в силу своего специфического мировоззрения понимает это как национализм), все очевиднее вчерашние революционеры превращались в антинародных контрреволюционеров, как это было с жирондистами, «болотом», термидорианцами французской революции.
В этом водовороте событий Сталин и его соратники становились на вершине политических схваток все более одинокими, как в свое время Робеспьер, которому Сен-Жюст подсказывал, что руководить дальнейшим развитием революции можно только установив личную диктатуру (ибо всегда у меньшинства есть соблазн поживиться за счет большинства). Такова закономерность всех революций, которые заканчиваются личной диктатурой (Кромвель, Наполеон, Сталин, Мао).
КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ
Ответ на этот вопрос дал тот же Сен-Жюст, после того, как якобинцы приняли самую демократическую по сей день конституцию в истории, и она не работала. Он сказал примерно так: если пока нельзя управлять с помощью закона, то придется это делать с помощью террора. Причина? Старая система рушится, а новая не установлена. В результате неизбежное торжество беззакония, с которым можно покончить только с помощью террора, а для этого нужна диктатура.
Робеспьеру установить диктатуру помешали демократические предрассудки. Эта роль досталась Наполеону, любившему повторять: «Я вышел из недр народа. Я вам не какой-нибудь Людовик XVI».
Сталин мог утверждать то же самое и с большим основанием. Нам легко уловить контрреволюционный дух сил, противостоящих Сталину, т. к. он неизменно возрождался. Сначала на апрельском пленуме 1953 года в антисталинском выступлении Берии, которое готовил Поспелов. Затем в докладе Хрущёва на ХХ съезде (автор — тот же Поспелов), насыщенном аргументами и фактами, взятыми из зарубежной прессы и не имеющими под собой никакой основы, лживыми.
Бывший глава Временного правительства Александр Керенский, находясь в эмиграции, писал о репрессированных в восторженных тонах, как о героях «важного, но не свершившегося предприятия»
И совсем недавно, когда на волне «реформ» Горбачёва и Ельцина на голову нашего неподготовленного читателя вылился полный ушат давно разоблаченных фальшивок, имевших в разное время хождение опять-таки на Западе, мы в полной мере погрузились в эту атмосферу контрреволюционной злобы и ненависти. В этот последний раз контрреволюция удалась, и ее цели, главная из которых — расчленение нашей страны в интересах чуждых нам геополитических сил, осуществились. А тогда был еще жив дух русской, первой в истории социалистической революции, направленной против поползновений меньшинства эксплуатировать большинство.
Находясь постоянно на подпольной работе в России и часто оказываясь в заключении, неприхотливый и почти нищий Сталин должен был пользоваться сочувствием простых русских людей, неизменно добрых к отверженным. С представителями элиты партии у угловатого, говорящего с сильным грузинским акцентом, но проницательного и властного Сталина отношения всегда складывались тяжело, и он привык к неприязни этой среды, мало обращая на нее внимания. Но в этой атмосфере вражды и недоброжелательности один за другим погибают очень близкие ему люди: Надежда Аллилуева (1932 г.), Сергей Киров (1934 г.) и Серго Орджоникидзе (1936 г.).
Сталин корил себя, что поздно спохватился: надо было обратить внимание на всепроникающий смрад контрреволюции «еще четыре года назад». Он не поверил в единоличную вину Николаева в убийстве Кирова. И Сталин понимал, что все надо взять в свои руки.
Уже в феврале 1935-го Николай Ежов становится секретарем ЦК, а затем председателем КПК и начинает плотно курировать НКВД. Хотя Ягоде это понравиться не могло, отношение к нему лично было предельно корректным и доброжелательным. Первым, на кого обрушился Ежов, был Енукидзе, обвиненный (скорее всего, вполне справедливо) в моральном разложении.
Именно Авель Енукидзе был прототипом персонажа булгаковского произведения «Мастер и Маргарита», который во время «сеанса черной магии» в Театре варьете требовал разоблачений и получил их в свой адрес. Сцена закончилась песенкой: «Его превосходительство любил домашних птиц и брал под покровительство хорошеньких девиц».
Но дело было не только в моральном разложении Енукидзе. В его ведении находилась охрана Кремля и служба того самого Петерсона, о котором Сталин говорил в своем выступлении на расширенном заседании Военного совета 2 июня 1937 года.
Зиновьев показал на следствии, что решение троцкистско-зиновьевского блока об убийстве Сталина было принято по настоянию троцкистов Смирнова, Мрачковского и Тер-Ваганяна, и у них имелась прямая директива на это от Троцкого. Участник блока Е. А. Драйцер признал, что такую директиву от Троцкого он получил в 1934 году.
Подготовка к дворцовому перевороту происходила и в ведомстве Ягоды. Его замом Аграновым, начальником правительственной охраны Паукером, его замом Воловичем и капитаном Гинцелем в начале 1936 года была сформирована рота боевиков, якобы для захвата Кремля и ареста Сталина.
Окончание здесь